... Приглушенный звук телефонного звонка вырывает из обьятий такого сладкого сна, что единственное, что хочется сказать собеседнику по ту сторону телефонной линии: какого ххх?!!!.. Но для того, чтобы это сделать надо еще выкопаться из кокона уютного и теплого одеяла, высунуть на немилосердный холод комнаты руку, и умудрится ухватить глухо дребежащую тварь. Не так то это просто, учитывая, насколько не хотят слушаться расслабленные дремотой пальцы. Да еще и глаза напрочь отказываются открываться, в слабой надежде, что телефон уймется и можно будет продолжать спать...
Ну где же ты, сволочь?...
Упс... судя по звуку это был будильник. Впрочем как-то не особо жалко, давно хотел долбануть это проклятое изобретение человечества об пол. А нефиг меня по утрам с таким упорством поднимать... Вздыхаю, все-таки отважившись приоткрыть один глаз, и сквозь упавшие на лицо волосы разглядеть хоть что-то. Цифры на мониторе лежащего на полу будильника заставляют выругаться. Нет, ну что за нафиг... мало того, что сейчас уже два часа ночи, так я еще и проспал то всего ничего, жалких полтора часа...
... А эта... мерзкая вещь с настойчивостью коммивояжора, продолжает звонить. И ведь не проигнорируешь. Во-первых, вдруг что срочное, правда не знаю, кому я могу так поздно понадобиться... Во-вторых... ну не могу я спать, когда проклятый звук звонка сверлом вверчивается в висок. Аж голова заболела.
Вот! Поймал таки,.. иди к папочке, зараза...
... Если это Татсуро, то на сей раз прощения может не ждать. Оденусь, и поеду его убивать. Хотя.. на улице холодно должно быть, пусть живет. Фыркаю под нос, фиговый из меня маньяк, если меня такая вещь, как погодные условия способна остановить... Да и лишиться лучшего друга из-за такой мелочи...
Поднимаю трубку, уже настроившись услышать привычный, болезненный для перепонок, вопль Татто в трубку, и потому несколько минут ошарашенно моргаю, внимая тихим и мягким переливам совсем другого голоса.
- Привет... Не разбудил?
Голос смущенно замолкает, давая мне секунды, для того чтобы прийти в себя. Нет, не могу сказать, что звонки этого человека мне привычны. Даже более того, из всех членов группы я меньше всего ожидал услышать именно его.
Тихо и язвительно фыркаю.
- Нет, Тетсу. Что человек может делать в два часа ночи? Ну разве что крестиком вышивать, но никак не спать.
В трубке воцаряется виноватая тишина, и я начинаю чувствовать себя свиньей. Ну позвонил человек в два часа ночи... подумаешь. Может у него случилось что.
Мой голос смягчается, становясь почти ласковым.
- У тебя что-то случилось?
Напряженное молчание в трубке прерывается тихим вздохом.
- Нет... Просто, нужно было кому-нибудь позвонить. Прости, что побеспокоил, Гара-кун...
На мгновение у меня даже перехватывает дыхание от раздражения. Нет, ну вашу мать!!! Звонить в два часа ночи, чтобы сказать, что ему просто «нужно было кому-нибудь позвонить»!. Но прежде, чем я успеваю выплеснуть свой гнев на голову этого придурка, он начинает говорить снова.
- ... тебе такое понятие как абсолютное одиночество знакомо?..
Выдыхаю, ощущая как раздражение медленно, но верно растворяется от ноток потерянности в его голосе. Еще бы мне это не было знакомо. Само понятие музыкант, почти синоним слову одиночество. Случайные связи совсем не в счет, они по-моему только усиливают ощущение ненужности и неприкаянности. Ты попробуй найти человека, который бы тебя понимал и принимал таким какой ты есть. Замотанным и усталым, после концертов. В абсолютной прострации, когда только-только записан очередной сингл. Или в неадекватной абстрагированности от мира, когда в голове начинает рождаться мелодия. Или слова, если говорить обо мне, например. Не причастные к миру шоу-бизнеса устают очень быстро, а связываться с кем-то из своих же... Ух, тут проблем еще больше. Каждый ли согласится видеть своего любимого или любимую пару раз в неделю, если очень повезет?..
Медленно наклоняю голову, озвучивая свой ответ в трубку, тихим «да».
Немного настороженная тишина в трубке сменяется молчаливой радостью от моего согласия. Дергаю плечами, недоумевая от того, почему именно моего понимания он так ждал. Да и вообще, насколько я знаю, с Кеничи они гораздо более близки, чем со мной. Или может просто не дозвонился?.. Нда, все–таки я циничен до невозможности.
Да и в принципе, какая разница, почему он именно мне звонит. Все равно это не отменяет странного и осторожного тепла разливающегося в районе грудной клетки. Ну да, мне приятно, что мне доверяют. Тем более он...
- ... у меня давно уже никого нет...
Ох, пока я задумался, он то продолжил говорить. И то, что он говорит, заставляет меня приглушенно хихикнуть. Можете считать меня бессердечной сволочью, но его рассуждения в духе шестнадцатилетнего подростка, ничего кроме смеха у меня не вызывают. Что?.. Это ты то лузер?.. А я тогда кто интересно?... Вот так людей ниже плинтуса и опускают. Хватит уж чушь то нести, вокруг тебя всегда полно народа... Почему?..
Прикусываю губу, с легким недовольством понимая, что смущаюсь. Не могу же я ему сказать, что таких красивых людей как он, я видел в своей жизни всего пару раз?.. Для начала, такое не принято говорить парням, ну и тем более парням, которые играют с тобой в одной группе.
Пока длится мое молчание, синхронное с его тишиной, я слушаю его легкое дыхание. Ну и влип я... Давно не чувствовал себя законченным идиотом? Радуйся, твое время наступило!
Вздыхаю, приподнимаясь и садясь на постели поудобнее. Кажется разговор будет длинным...
***
Собственно после этого так и повелось. Почти каждую ночь, в два часа, как уже стало традицией, раздавался его звонок, и мы начинали разговаривать. Иногда больше, иногда меньше, с каждым разом все легче и спокойнее. Интимнее и ближе. Где-то на третью ночь, я первый раз услышал его тихий смех, и с удивлением обнаружил, что этот мягкий звук имеет свойство останавливать мое сердце. Нет, я и раньше, конечно, слышал, как он смеется, но... Оно всегда было обращенно ко всем, а тут... Это было моим призом, его невольным подарком мне, о котором он даже не знал.
И вот, честно скажу, что не смогу вспомнить, о чем мы разговаривали. Обо всем. И не о чем конкретном. Перепрыгивали с легкомысленных тем, на философские, и обратно. И мне это нравилось. Нравилось разговаривать с ним, впитывать тихий звук его голоса, хрипловатость надрывных ноток, когда ему было плохо, нежность умиротворенных, когда хорошо. Ловить звук дыхания и с легким страхом понимать, что этот человек становится моим наркотиком.
Нравилось видеть его каждый день на репетиции, ловить его взгляд, со скрытой на самом дне улыбкой. И знать, что у нас есть маленькая, одна на двоих, тайна. Наши ночные разговоры.
Нет ночью звонка, и я не могу уснуть. Ворочаюсь, бесконечно считая стада барашков, лошадей и прочих парнокопытных, пока не смиряюсь, и не иду на кухню пить кофе с корицей, и ждать рассвета. Зомбиобразное существование, когда я оживал только следующей ночью, слыша в трубке тихое «привет... не разбудил?».
Но... избавится от своей привычки мне уже не хотелось. Привычка вообще страшная сила, особенно столь красивая. А он и правда, был прекрасен. Никогда не считал себя фетишистом, но... длинные пряди темных волос притягивали как магнитом, хотелось зарыться в них пальцами и проверить настолько ли они мягкие, как кажется. И все чаще я ловил себя на мысли, что мне хочется попробовать на вкус твердый контур губ. Так часто нежным шепотом желавших мне «спокойной ночи...».
Не поймите меня не правильно, я его не хотел, я им любовался. Как любуются совершенством во плоти, тем самым до которого дотронутся боязно, вдруг под обворожительной маской и нет ничего. Я его не любил даже, это нельзя так назвать. Влюбленность быть может. Этого отрицать не буду.
Я был в него влюблен...
***
А потом... случилось то, что я предполагал с самого начала.
Первую ночь без его звонка я пережил спокойно. Такое было не раз, да и мало ли что могло у него случится. На репетиции все было как обычно, вот только как ни старался, я так и не смог поймать его умело ускользающего взгляда. И с обреченным спокойствием понял, что звонков больше не будет.
Нет, я вовсе не страдал, боже упаси. В конце-концов оно не могло длится вечно, мое одностороннее, маленькое счастье. Но под сердцем, где все это время обитало что-то теплое и живое, которому я даже имя то дать не успел, стало холодно и пусто. Наверное, так себя чувствуют женщины, когда из них выскребли плод и оставили пустое чрево. Не до слез, нет их.
Не буду пересказывать, как меня ломало первые несколько дней. Я отходил от своей привязанности к нему, как настоящий наркоман. Со всеми приходами и агонией, когда руки тянутся к телефонной трубке, помимо твоей воли. Сколько бы ты не выговаривал себе, глядя в зеркало на усталое и отекшее лицо, что это слабость. Не убеждаются. Глаза, смотрящие со странной и нелепой надеждой не убеждаются, сколько не говори, что это глупость несусветная, так привязаться к уже давно знакомому человеку. Которого по сути с тобой, кроме группы, ничего и не связывает.
На шестой день я сдался. Даже не желанию услышать его голос, это было бы уже совсем романтично-слезливо. Увольте, я не герой женского романа, чтобы страдать от неразделенной любви. Мне просто нужно было знать. Мне просто хотелось задать ему самый легкий и самый сложный вопрос во вселенной: почему?..
... Пятый звонок, шестой, седьмой... Возьми же трубку, мать твою! Неужели так сложно...
Просто ответить мне на звонок...
Сонный и мягкий. Такой знакомый голос в трубке.
- Алло? Кто это?..
Спазм по горлу... Да что это со мной? Неужели я правда боюсь?..
- Привет, Тетсу. Это Гара... Извини, если разбудил.
И это мой голос? Хрипит неуверенностью, режет смущением. Противно... Мне от себя противно.
Тишина звенит напряжением, смещанным с виноватым раздражением. Ну да, я полагаю, тебе совсем не хочется этого моего звонка. Ну да потерпи уж, пару минут. Хотя бы это я заслужил. Пару минут твоего внимания.
- Привет... Нет, не разбудил... Что ты хотел?
Качаю головой, тихо улыбаясь в трубку. Вот оно как... Как легко и просто ты все стер, будто все те недели что были до этого, были всего лишь карандашным наброском на бумаге. Движение небрежной руки и нету четких линий, одно большое черное пятно. Что?.. А разве что-то было?..
Но... Я все равно должен спросить тебя. Я ведь за этим и мучаю телефонную трубку дрожащими и влажными пальцами...
- Почему ты мне не звонишь больше?
Легкое дыхание рвется, и я могу поручится, что в этот момент ты прикусываешь губу, решая что и как мне сказать. Да говори уж, как есть... Вряд ли красивая оболочка слов, хоть что-то способна изменить.
- Просто... у меня больше нет времени. У меня появилась девушка. Знаешь, она...
... Дальше я уже не слушаю твоего торопливого и нарочито счастливого голоса. Зачем?.. Если я больше не нужен для того, чтобы разделить твое одиночество, не лучше ли пойти и занятся своим. Выпестованным, взлелеянным и любимым. В конце-концов ничего не изменилось, просто ты стал чуточку счастливее, я стал чуточку несчастнее. Природа так любит равновесие..
Я прерываю тебя, мягко и ласково желая тебе счастья и удачи в попытках обрести свое счастье. И я вполне искренен, я и правда тебе этого желаю. Ты ведь совсем не виноват, в том, что то, что было все это время, было только моим счастьем. Жалким, чахлым и ущербным... Глупость какая... будто телефонные звонки и правда могли что-то значить...
Аккуратно и бережно опуская трубку на рычаг, вытягиваясь на постели и закрывая глаза. Пора снова привыкать к тому, что у меня никого нет. Тихо смеюсь, замолкая, когда смех грозит перерасти во что-то нежелательное. Зачем я лгу себе, не понимаю... У меня никогда и не было тебя. Было такой глупостью желать чего-то большего, чем то что есть на самом деле...
... А под прикрытыми веками плетется совсем тонкая пока паутинка сна. Сегодня ты приснишься мне. Единственный и последний раз...
***
... На репетиции следующим утром все было как всегда. Бытовые мелочи обладают удивительной способностью затмевать любую печаль. Вот только теперь ты, с упорством и настойчивостью искал, и не находил мой взгляд.
... В ту ночь, я первый раз отключил телефон.
@музыка:
Merry - Tokyo Telephone (Jazz Piano Version)
... Идешь по улице, и ощущение будто солнце везде. Дрожит едва заметным маревом в прозрачном и холодном воздухе. Застыло сверкающими брызгами в немногочисленных, мелких и совсем еще не грязных, лужах. Шуршит под ногами, прячась в ворохе разноцветных осенних листьев. Играет бликами на волосах прохожих. И так небрежно и легкомысленно кружит голову иллюзией тепла...
... Хочу... чтобы меня напоили горячим кофем с корицей... обязательно с корицей...
... Хочу... пристроится на чьих-нибудь коленях и тихо дремать, укрытый теплым пледом...
... Хочу... поцелуя, и заверения, шепотом, что все будет хорошо. Сейчас я этому даже согласен поверить.
Если вам есть, что сказать человеку, который запостил это сообщение - скажите это ему. скажите, если любите. скажите, что ненавидите, если ненавидите. чтобы вы ни хотели сказать - напишите, даже если вам трудно это сделать. может быть, у вас больше никогда не будет шанса это сделать, так что вперед.
Утро, которое по своему обыкновению, началось в 2 часа дня, принесло неожиданный подарок.
Я таки выяснил, чей голос так идеально вплетается в хрипловатые нотки голоса Гары, в перепевке дуэтом одной из старых песен группы: Omohide Sunset. Правда информации по этой певице - Kaita Yoshiriko, с глубоким и прекрасно поставленным джазовым голосом, у меня нет. А жаль...