На работе сегодня, как это часто бывает в понедельник, ошеломили прямо с порога. Дивная тетечка по имени Татьяна, одна из наших заведующих магазином, в ответ на мою вполне невинную фразу, ответила потоком слов, с поминанием моих многочисленных и тяжких грехов. Пока я пытался в уме разложить фразу, которую успел сказать ей на составляющие и все таки понять, что именно могло ее задеть, милая женщила уже порозовела, переходя своим голосом куда-то за пределы ультразвука. И тут же разрыдалась, когда я, воспользовавшись передышкой в ее воплях, спросил сочувственно: "дома все так плохо?"...

Все оказалось до омерзения привычно. Мудак-муж, который не носит денег, но при этом пить-жрать вполне хочет. Сын, которого постоянно приходится отмазывать от каких-то очередных неприятностей. И постоянное желание пойти и повесится, причем желательно в квартире нашего генерального, чтобы хотя бы трупом хоть кому-то пользу принести, в частности нашему многострадальному коллективу.

А к чему я это все?..

Мы все так по разному несчастны, что только диву даешься, сколько всего у человека в судьбе происходит. А вот счастливы одинаково, скучновато прямо говоря счастливы. Нет, я вовсе не пропагандирую искать себе боль, только для того чтобы живым себя чувствовать. Но согласитесь, что это странно. Когда боль можно описать сотнями тысяч слов, а счастье... да почти невозможно описать. Большинство просто теряется, становясь косноязычными.



Год сегодня. Сегодня просто год, с того момента, когда мое сердце замерло в больничном коридоре, около реанимации. Иногда мне кажется, что оно так и не пошло, а все что происходит сейчас со мной, всего лишь иллюзия жизни. Яркая, но иллюзия.

Я слишком много отдал тогда, слишком много. Этого мне, наверное, не вернуть никогда.

А еще я до сих пор не могу ему простить одного. Что я не смог защитить. Я понимаю разумом, отлично притом понимаю, что это было не в моих силах. Но простить не могу.

Я умер тогда. Я до сих пор не могу назвать себя живым.



Именно тогда я спрятался в хрупкую раковинку из внешнего спокойствия. Оставив там внутри того, кто рыдает до сих пор. Не мне вытирать его слезы. Я этого сделать не в силах. У меня их слишком мало к сожалению. Они все ушли на то, чтобы он никогда не почувствовал, что я больше не живу. Что того меня больше нет. Что я мертв.